Карагодин Степан (Стефан) Иванович (русский) родился в 1881 году в селе Дровосечное Нетруберской волости Архангельского уезда Орловской губернии Российской империи.

[из истории возникновения села Дровосечное]

Село Дровосечное возникло в в 70-80-е годы XVIII века – времена Императрицы Всероссийской Екатерины II (великой). После подавления крестьянского восстания под предводительством Емельяна Пугачева (Крестьянская война 1773—1775 годов), офицерам, которые участвовали в его подавлении Екатерина II даровала земли (в том числе и территорию сел «Дровосечное 1» и «Дровосечное 2», которые достались трём офицерам – Корогодину (Карагодину), Кутепову и Куркину). Все живущие на территории получили фамилию по владельцу земли. Карагодин – «Дровосечное 1». Территория земель была неосвоенная, первые поселенцы начали вырубать лес (сечь), отсюда и название села Дровосечное, а населявшие её получили название «дровосеки». В Малоархангельском уезде Дровосечной волости в приходе села Дровосечное проживали дворяне Карагодины и их дворовые и крестьяне. Среди Карагодиных были были однодворцы, унтер-офицер, подпоручик, вахмистр, кадет. Однодворцами были Авдеевы, Барковы, Бухтояровы, Ерохины, Самойловы, Сычевы, Клевцовы, Марковы, Куркины, Шаламовы,Челобитчиковы, Русановы, Савенковы, Паршины, Кутеповы, Старых, Позняковы, Меркуловы… Изначально жители этой территории были воинами защитниками южных рубежей Московского царства, однодворцами, затем, когда граница ушла на юг, их называли государственными крестьянами (крепостными они никогда не были). Однодворцы имели дворянские права и могли военной службой (на новых границах) подтверждать свой статус.

Из Орловской губернии (с. Дровосечное) Степан Иванович Карагодин со своей семьей (отец, братья) переселился на Кубань [возможно, под влиянием закона 1868 года «О дозволении русским подданным не войскового сословия селиться и приобретать собственность в землях казачьих войск, не испрашивая согласия ни войскового начальства, ни городского или станичного общества»], где женился на уроженке г. Майкопа казачке Косенковой / Косенко Анне Дмитриенве.

На Кубане жил в станице Баракаевская (Крестовоздвиженский уезд, Майкопский район, Кубанская облсть, Российская империя).

[из истории возникновения ст. Баракаевской]

«Баракаевская станица (Майкопский отдел) Расположена в горной полосе Закубанского края на границе сплошных лиственных лесов у истоков речки Псефира, притока р. Фарса, впадающего в Лабу. Население занимается лесопромышленностью, скотоводством, отчасти земледелием и охотой. Общественной зем­ли 14069 дес, леса 8947. Расстояние до г. Екатеринодара 298 в., до г. Май­копа (ст. железной дороги) 68 в., до ст. Губской 11 в., Хамкетинской 9 в., Царской 16 в., Баговской 16 в., до Михаило-Афонского монастыря 20 в. (прямо 15 в.), Армавира 123 в., Переправной (участковый врач) 23 в. Корреспонденция через Пере­правное почтовое отделение, телеграф — в ст. Лабинской (около 60 в.).  Крестовоздвиженская церковь построена в 1879 г. при пособии от вой­ска в 9000 р.; деревянная, утварью «малодостаточна». Состав причта: 1 священник и 1 псаломщик. Войсковое жалование: священнику 200 р. 71 коп., псаломщику 51р. 43 коп. Причтовой земли 99  дес,(в 7 в.), для хлебопашества не удобна. Сообщение с участком очень затруднительно, «даже и верхом» (клир. вед.). Священнику -—общественный дом «очень ветхий и холодный» (клир. вед.). Министерское 2-классное училище 1. Церковно-приходская женская школа 1 при 2 учителях, помещается в церковном здании, с квартирами для учителя, стои­мостью более 3000 р. Население  2601, из них «пещерников» 3. Насе­ление  2905 д., 400 дворов. Рождений 150, браков 22, смертей 76.  Справочник по Ставропольской епархии (обзор городов, сел, станиц и хуторов Ставропольской губернии и Кубанской области). Н.Т. Михайлов. 1911г.»

В конце 19 – начале 20 века [с женой казачкой Карагодиной (Косенковой) Анной Дмитриевной (р.1883), отцом Иваном Софроновичем (1837-1908), матерью Анной Ивановной, родными братьями Дмитрием и Федором (р.1871/1875), сестрой Александрой, Анастасией и Ириной] от нехватки земли [он — мужик (не казак), жена — казачка, но «бабам землю в станицах не дают» и неказакам в казачьих станицах тем более] переселился из Европейской части России под Благовещенск (Амурский край), где вместе с семьями был зачислен [приблизительно в 1901-1902 году] в хутор Волковский (Николаевский станичный округ).

Таким образом, неожиданно для самого, себя из мужика превратился в казака[казак, г/с 1902, перечислен в 3-ю очередь (1912)]. Тем не менее, сам он себя считал крестьянином–хлеборобом, кулаком.

Перед переселением вместе с разведывательным отрядом одностаничников (станица Баракаевская / Лабинская, Крестовоздвиженский уезд, Майкопский район, Кубанская облсть, Российская империя) отправился на Амур, найдя подходящее место отряд вернулся с рассказом о найденном месте, и уже после этого почти вся станица снялась и отправилась на Амур в Благовещенск на новые земли [выдвинулись семьи Карагодиных, Шаренко, Авериных и др.]. На Амур ехали на волах.

Родные же жены Степана Ивановича – Анны Дмитриевны Карагодиной (Косенковой / Косенко) остались жить в станице Лабинская. На Кубани (станица Баракаевская) остались и две родные сестры Степана Ивановича – Софья и Елена.

В Волково у Степана Ивановича и Анны Дмитриевны родилось 11 детей: Степан (р. 1907), Михаил (р.1908), Иван (р.1913), Фёдор (р.1912 умер в детстве), Георгий/Григорий (умер в возрасте 14 лет в Благовещенске), Кузьма (р.1914), Вера (р.1917) и Лев (р.1918) и еще три сына (умерли в детстве).

Благодаря своему усердному труду Степан Иванович создал крепкое хозяйство и числился в Волково кулаком (ударение на «а» — «кулАком»), зажиточным казаком и крепким хозяином.

Избирался на сходе атаманом станицы.

Во время становления поселения вместе со своими станичниками (семьями: Аверины, Шаренко, Метелица, Ковалёвы, Шульгины и др. [фактически полный список см. здесь]) брал кредиты у американцев на покупку сельскохозяйственного оборудования, и, благодаря своей усердной работе на земле, отдал их в рекордно короткие сроки. Позже, в связи с отсутствием необходимости покупки оборудования, но в связи с настойчивым предложением, покупал у американцев листы цинка, которые шли на обшивку крыш собственных домов, а позже и заборов. Так же была приобретена механическая турбина – двигатель, использовавшаяся для сельскохозяйственных нужд.

[из письма члена ВКП(б) Михайлова Ивана Михайловича – племянника КАРАГОДИНА Стерпана Ивановича]

«Приехали в г. Благовещенск и поселились в хуторе Волковском. Получился небольшой конфуз, от казаков уехал, а на Амуре сам стал казаком. Не имея никаких средств, пришлось ему с братом Фёдором наниматься к сторожилам в батраки. В течении 2-3 лет удалось осесть на своё хозяйство. Будучи очень трудолюбивыми и хозяйственными мужичками ему с братом удалось до революции создать сравнительно мощное хозяйство.; C 1916 года по 17 год могу с уверенностью сказать, что ни одной копейки не получено в их хозяйстве от так называемых “побочных доходов”. Весь рост хозяйства шел исключительно за счет расширения посевной площади. За все время они не продали ни бутылки молока, ни фунта мяса. Весь доход получался от продажи зерна. В результате к 17 году они обрабатывали до 200 десятин земли. Широкие кредитные возможности, существовавшие в то время в отношении получения сельско-хозяйственных машин, дали им возможность приобрести необходимый сельхозинвентарь. К 1917 году они имели 2 сноповязалки, 2 плуга, 2 сеялки (одна дисковая), молотилка, сенокосилка.»

В работе на земле и в хозяйстве Степану Ивановичу помогала его жена и дети. Жена Анна Дмитриевна уговаривала Степана Ивановича открыть небольшую торговую лавку, и они всерьёз подумывали об этом.

В планах у Степана Ивановича было построить небольшую плотину на местной реке, чтобы получился пруд, но планам помешала начавшаяся Первая мировая война (большинство мужчин Волково [что могли заняться этим] было мобилизовано).

В 1918 году, августе месяце, 25-28 числа, Степан Иванович принял участие во II-ом Песчаноозерском (с. Песчаноозерка Амурского края) крестьянском съезде, организованным «Союзом хлеборобов». Съезд осудил деятельность комиссаров Совнаркома Амурского края, отказался поддержать мобилизацию крестьян Амурского края в Красную Армию. После чего избрал собственный Исполнительный комитет (всего 17 человек) [в формировании состава которого скорее всего принимал участие и КАРАГОДИН Степан Иванович] став именовать себя «Временным Исполнительным комитетом Амурской области”. Комитет высказался «за создание новых органов власти на демократических началах с участием всего населения», после чего потребовал от Амурского областного Совнаркома передать ему власть, а так же обратился к крестьянам Амурского края с призывом о создании отрядов самообороны.

[В.Н. АБЕЛЕНЦЕВ. Амурские казаки (1-й том). Приамурье. Из века в век. Материалы, документы, свидетельства, воспоминания. / Серия «Приамурье. Из века в век» — 288 с. Издатель: ОАО «Амурская ярмарка», Благовещенск-на-Амуре, 2008г., 2008]:

В конце августа — начале сентября 1918 года Временный Исполнительный комитет Амурской области вошел в альянс с антибольшевистскими силами региона, после чего, в составе сводного отряда из японских, американских, русских (белогвардейских, казачьих) и китайских войск, под общим командованием генерал-майора Сиро Ямады (山田四郎) и генерал-майора Юхары, принял участие в наступлении на территорию контролируемую большевиками – город Благовещенск, город Свободный и иные населенные пункты региона.

[из письма члена ВКП(б) Михайлова Ивана Михайловича о Карагодине Степане Ивановиче]

«Летом 18 года он избирается на Областной Съезд Трудящихся. Помню его выступление на этом съезде, мнго говорил культуре, школах, больницах и т.д. Но вот к осени собралась как-то группа бедноты Волковки и говорит: Корогодина земля хорошо родит, поедемте ее пахать. Этого было достаточно, чтобы в его настроения произошел резкий перелом. При встречах с ним в то время, он уже начинает с насмешкой говорить о лозунге “Пролетарии всех стран, соединяйтесь”. Это мол голодранцев, контрабандистов, босяков объединяют, а нам хозяевам конец приходит. Босяцкая власть, а не наша крестьянская.»

Утром, 18 сентября 1918 года [под командованием атамана Амурского казачьего войска Гамова И.М. и при поддержке японских войск] Карагодин Степан Иванович в составе казачьего штурмового десантного отряда (группа из 50 человек) [сформированного и вооруженного за пару недель до этого дня в Сахаляне] штурмует город Благовещенск со стороны Сахаляна (переправляясь через Амур на десантном судне). После взятия города принимает участие в арестах большевиков на вокзале (всего было арестовано порядка 20 человек).

[из письма члена ВКП(б) Михайлова Ивана Михайловича]

«И вот на второй день после занятия города белыми осенью 18 года, заявляется к нам казак. Лампасы, кокарда, погоны, в общем при всей форме. Велико было удивление мое и моей матери, когда мы в этом казаке узнали дядю и брата, т.е. Корогодина С.И.»

Боевая операция увенчалась полным успехом! В Благовещенске было сформировано «Временное Амурское правительство (ВАП)» [во главе с А.Н. Алексеевским (эссер, городской глава Благовещенской городской думы, член Всероссийского учредительного собрания), в состав правительства вошел и Гамов И.М. (депутат IV Государственной думы Российской империи от Амурского и Уссурийского казачьего войска)]. Большевистская власть на Амуре и Дальнем Востоке свергнута. В течении следующей недели-двух (20-ые 30-е числа сентября 1918 года) Степан Иванович вернулся к своему хозяйству в Волково.

[В.Н. АБЕЛЕНЦЕВ. Амурские казаки (1-й том). Приамурье. Из века в век. Материалы, документы, свидетельства, воспоминания. / Серия «Приамурье. Из века в век» — 288 с. Издатель: ОАО «Амурская ярмарка», Благовещенск-на-Амуре, 2008г., 2008]:

«12 сентября 1918 г. у китайского городка Айгунь на пароходе «Семен Дежнев» состоялась встреча членов Песчаноозерского облисполкома и Бюро самоуправлений. Была достигнута договоренность о совместной борьбе против Советской власти в Амурской области. Песчаноо- зерский исполком предложил Амурскому областному исполкому Советов передать ему всю власть в Амурской области, что было категорически отвергнуто. По инициативе даоиня Сахалянского округа 8 сентября была проведена встреча представителей Бюро самоуправлений и Амурского облисполкома Советов. Основной целью встречи предполагалось решение вопроса о власти в Амурской области мирным путем. Бюро самоуправлений предложило полное упразднение Советской власти и восстановление земских и городских самоуправлений. Однако советские представители не согласились капитулировать. 9 сентября 1918 г. в Благовещенске было проведено расширенное заседание облисполкома, Благовещенского совета, Совнаркома, представителей профсоюзов области, которое также полностью отвергло притязания Бюро самоуправлений.[39]

Однако, Амурский совнарком, потеряв поддержку крестьянского населения области, не был в состоянии организовать противодействие наступлению белых сил и их иностранных союзников. Началась эвакуация из Благовещенска советских работников и красногвардейцев в таежные районы.

17 сентября 1918 г. последние пароходы из Благовещенска двинулись вверх по Зее. 18 сентября, ранним утром, из Сахаляна началась переправа Амурского отряда И.Н. Никитина, Бюро самоуправлений и японского батальона. Город был сдан без боя. Начались облавы на красноармейцев и советских работников, аресты. В тот же день на расширенном собрании членов войсковой управы, областной земской управы, городской управы Благовещенска было сформировано Временное правительство Амурской области. В состав правительства вошли — городской голова Благовещенска А.Н. Алексеевский, войсковой атаман Амурского казачьего войска И.М. Гамов, председатель областной земской управы Н.Н. Родионов и командир Амурского отряда подполковник И.Н. Никитин.[40]

Через два дня к городу подошли отряды Песчаноозерского облисполкома. 20 сентября в Благовещенске состоялось совещание членов правительства Алексеевского, областной земской управы, Песчаноозерского облисполкома, Войсковой управы и городской управы Благовещенска: рассматривался вопрос о высшей власти в Амурской области. Было принято решение пополнить состав правительства двумя членами песчаноозерского облисполкома. Членами правительства были утверждены А.Н. Алексеевский, И.М. Гамов, Н.Н. Родионов, И.Н. Никитин и от Песчаноозерского исполкома А.В. Сторожев и В.Т. Лохэ. Председателем правительства единогласно был снова утвержден А.Н. Алексеевский. Совещание постановило: «вручить этому правительству всю полноту государственной власти в Амурской области».[41]

<…>

Декларация предусматривала, что городское, земское и войсковое самоуправление восстанавливалось. В области объявлялось осадное положение, мотивировалось это угрозой гибели Российского государства. В документе провозглашалось непризнание Брестского мира. Предусматривалось лишение политических и общественных мандатов активных участников подавления мартовского выступления 1918 г. и лиц, занимавших «выдающееся положение в Советском руководстве», предание их чрезвычайному суду. В целом это была программа реставрации государственного порядка, существовавшего при Временном правительстве.»

Во время оккупации японцами Амура, Степан Иванович преимущественно находился в с. Волково (в котором стояли японские части).

Согласно записям в приказах по Амурскому казачьему войску, в период с 05.03.1919 по 05.04.1919 Степан Иванович вместе со своими братьями Фёдором и Дмитрием учавствует в боях против красных (большевиков) в составе свободной казачей сотне.

После начала стихийного крестьянского анти-японского восстания, вызванного жестокостью японских солдат на оккупированной территории, принимает активное участие в партизанском движении [не большевистском] и лично (вместе со своими односельчанами и казаками) выбивает японцев из села Волково.

[из воспоминаний Кузьмы – сына Степана Ивановича – со слов племянника Кузьмы (внука С.И. Карагодина)]:

Прибежали к нам в дом, все в форме, у папы шашка, портупея, оружие. Мы попрятались в дом, легли на пол и накрылись подушками. А они выкатили пулемет максим на крыльцо и начали из него стрелять по японцам. Пули били и в наш дом, но дом был крепким и выдержал и подушки пули не пробивали.

Пользуясь тем, что японские солдаты, стоявшие в Волково, лично знали жителей села, а жители их [например, возле дома Степана Ивановича стационарно стояла японская полевая кухня] – это обстоятельство позволило жителям нанести солдатам максимальный урон; по словам очевидцев [всё того же Кузьмы – родного сына Степана Ивановича] из села не ушел практически ни один японец, всех перебили.

Согласно семейной версии, Степан Иванович по этому эпизоду говорил так: «Сначала давайте иностранцев со своей земли выгонем, а между собой мы уже как-нибудь разберемся«.

По другим данным (свидетельства жителей с. Волково от 2013 года) Степан Иванович Карагодин никогда не поднимал оружие против японских сил, ровно как и не делало это село Волково.

Волково было базой для японских частей в силу своего антибольшевисткого настроя. Ни одного японца в Волково не убили. Истории о том, что якобы волковцы воевали против японцев в своём селе были придуманы уже поздее (в советское время) специально для безопасности.

[из письма члена ВКП(б) Михайлова Ивана Михайловича]

«1920 год. Идут в город партизанские отряды через Волковку. Убивают мужа его сестры [парень был хороший и убили по ошибке] ^{(убит Шаренко Георгий Ануфриевич – прим. KARAGODIN.ORG)}, отбирают у Карагодина шубу и кажется лошадь. того было достаточно для того, чтобы опять на долгое время восстановить его против Советской власти. Помню мои споры того периода с ним. Дикая ненависть была ко всему существующему. Ненависть отца передалась и его детям. Еще в 22 г. его сын говорил мне, что повырежем вас всех скоро [с сыном я учлся вместе в Политехникуме]. Так до 24 года вся моя агитация не привела ни к чему.»

В 1921 году под видом повстанческих анти-большевистских сил в Волково прибыли агенты ГПУ. Степан Иванович на все их предложения ответил отказом, через две недели был арестован формальным ГПУ и обвинён в создании кулацко-белогвардейсокй организации, а так же в участии свержения большевистского строя на Амуре. Провел в заключении 3 месяца, но за недосказанностью улик обвинения освобожден (на самом деле из-за уплаты выкупа большевистскому следствию в размере 300 рублей).

В 1924 году Зазейское восстание Степан Иванович не поддержал, активного (формального) участия в нём не принимал. Вестового от “Тамбовского правительства”, пришедшего в село Волково отослал ни с чем.

[из хроники кулацко-белогвардейской «Амурской армии» («Тамбовское правительство»)]

«16 января 1924 года. В Волково на 15 подводах пpибыл отpяд во главе с тpемя офицеpами, пpедставителями штаба «Амуpской аpмии» и пpавительства, котоpые пытались заставить кpестьян (казаков) выступить пpотив Советской власти. За исключением немногих, все отказались (Самойлов).»

По другим же данным (свидетельства жителей с. Волково от 2013 года) Степан Иванович принимал наиактивнейшее участие в Зазейском востании.

[В.Н. АБЕЛЕНЦЕВ. Амурские казаки (1-й том). Приамурье. Из века в век. Материалы, документы, свидетельства, воспоминания. / Серия «Приамурье. Из века в век» — 288 с. Издатель: ОАО «Амурская ярмарка», Благовещенск-на-Амуре, 2008г., 2008]:

Зазейское восстание 1924 года в Амурской обл., крестьянско-казачье вооружённое выступление против советской власти и диктатуры РКП(б) в Благовещенском уезде Амурской губернии в январе-феврале 1924 года. Основными причинами его стало введение советского режима и разорительного «единого сельскохохяйственного налога». В восстании участовали села 8 волостей с населением около 70 тысяч человек, вооруженных отрядах насчитывалось 4-5 тысяч крестьян и казаков. Органы советской власти, партийные и комсомольские ячейки были разгромлены, убито около 60 советских работников. Восставшие создали правительство и народную армию, но не имели массовой поддержки населения и вооружения. Территория восстания была изолирована регулярными войсками с бронепоездами и артиллерией, отрядами ЧОН и ОГПУ и к началу февраля боеспособные повстанческие формирования были разгромлены, а частью вытеснены за границу. Потери повстанцев в боях составили около 300 человек, 1200 были взяты в плен; документально подтверждён расстрел около 400 человек, по косвенны данным это число может быть увеличено до 1000. Отдельные выступления и вылазки через границу продолжались до июля, затем положение стабилизировалось. В 1925-1926 большая часть беженцев вернулась в область.

В 1925 году после настойчивых просьб становится председателем Кресткома, однако после того как большевики начинают конфисковать имущество участников Зазейского восстания отказывается принимать в этом участие. С формулировкой “рука не прикладывалась” спускает возложенные на него протоколом обязанности по конфискации на тормозах, а после и вовсе уходит с занимаемой им должности.

Пользуясь заслуженным авторитетом у жителей села Волково избирается председателем Сельского Совета. В работе на должности председателя проводит сбалансированную, взвешенную экономическую политику, направленную против развала хозяйств большевистскими директивами.

25 октября 1928 года арестован 56-ым кавалеристами погранотрядом войск ВОГПУ, раскулачен,

[из письма члена ВКП(б) Михайлова Ивана Михайловича]

«<…> И только осенью этого года получаем письмо, что он арестован ГПУ. Сидит в подвале, свиданий с ним не разрешают и вообще по видимому арестован по тяжкому преступлению. Я написал письмо жителю Волковки ПАНГА В.Н. ^{(Панга Василий Нестерович, 1880 г.р., большевистский функционер в с. Волково; а так же муж родной сестры КРАГОДИНА С.И. – KARAGODIN.ORG)} и попросил его написать мне о причинах ареста. С этим Панкой у меня товарищеские отношения. С ним я веду переписку на политические темы, вообще славный умный парень. посылаю ему газеты, резолюции партийных съездов. Вообще я надеялся, что он в своем ответе будет объективен. И вот он пишет «Немного пропишу относительно Степана Ивановича. Причины ареста пока неизвестны, находится он в пограничном отряде в г. Благовещенска. Я полагаю, что причиной ареста его послужил личные счеты и кляузы политического характера. Служба его Вам известна, и так как он считается зажиточным и за каждым шагом проделанной им работы следили. И по получении окладных листов, его марка оказалась выше, то он стал резко высказываться против. Многим в деревне были допросы относительно его даже начиная с 18-го года по 28 что он проделывал и где участвовал, держут очень строго…» Дальше он пишет про налог Карагодина: «Индивидуальное сложено 387 руб. по неурожайности сложено 150 руб. и таким образом сложено Степану 537 руб. Так что он уплатил всего налогу 300 руб. С моей стороны по его посеву и хозяйству обижаться нельзя». <…>»

«<…> Но в данном случае моё субъективное убеждение таково, что преступление его вызвано исключительно налоговой ставкой. Но тут нужно сознаться, что в отношении его обложения революционная законность нарушена. Ведь если следовало 300, а наложили 900 руб. да еще типичное трудовое хозяйство зачислили в кулацкое и обложили индивидуально, то можно себе представить, какое действие производит на психику человека. Я думаю что этот факт должен быть смягчающим его вину обстоятельством. Уж если он когда и являлся опасным в политическом отношении то это в прошлом. <…>»

[из воспоминаний прямых очевидцев]:

Мужик он был очень прямолинеен, хороший хозяйственник. Жил с семьёй немного на отшибе от села (на бугре за р. Алим — как говорили: «Жил бирюком») Имел большой дом, хозяйство и сад. О том, что он был замечательным хозяйственником говорит случай, который я слышала от своего свёкра, ныне покойного. » Когда приехали активисты раскулачивать его семью, он даже и не сопротивлялся. Описали и забрали всё, что считали нужным. Вынесли из дома телёночка, которому было всего несколько дней, и положили его на телегу. Ваш дед подошёл к телеге, погладил телёнка по голове и вытащил из кармана верёвочку, подал её активисту, что сидел на телеге. И когда тот спросил: «Зачем?» – дед Ваш ответил: «Ноги хоть свяжи ему. Соскочит ведь дорогой и искалечится….» Вот видите, даже в такую минуту он болел душой о хозяйстве.

[из протокола допроса от 3 декабря 1937 года]:

ВОПРОС: Какое хозяйство имел до 1928 года?

ОТВЕТ: Дом, амбар, надворные постройки, лошадей – 6, коров с молодушек – 6 шт, овец – 30 шт, земли под обработкой – 35 десятин, молотилка, сенокосилка, веялка, сеялка, сепаратор. Имел сезонных батраков 2-3 человека.

осуждён по ст. 58-14 УК РСФСР (контрреволюционный саботаж) и приговорён к высылке в Сибирь сроком на 3 года (с лишением избирательных прав).

Во время заключения в комендатуре Благовещенского погранотряда Степан Иванович смог передать послание своей семье, что находилась в с. Волково; сообщение гласило «Жизни вам здесь больше не будет (не дадут). Все срочно разбегайтесь кто куда«. Так и произошло. Раскулачивание, налог, голод.

Ссылку провел ^{(вместе с женой, дочерью Верой и сыном Львом) (не факт, после раскулачивания семья разбежалась и скиталась умирая от голода по Дальнему Востоку, но в итоге все выжили и собрались после ссылки в Томске)} в селе Александровское Нарымского округа Западно-Сибирского края. В Александровское работал сапожником.

После отбытия ссылки, в 1932 – 1936 годах, в связи с реальной опасностью повторных репрессий при возвращении на прежнее место жительства перебрался в город Томск [возможно, на теплоходе, который в летнюю навигацию периода 1933 года имел прямое водное сообщение Александровское – Томск].

В Томске жил вместе с женой и детьми в красном кирпичном доме на Воскресенской горе по адресу ул. Бакунина, д.10, кв. 5, на цокольном этаже в небольшой комнатке с земляным полом (ныне это дом № 14, тот самый дом в котором ранее жил русский революционер, теоретик анархизма М. Бакунин).

В Томске Степан Иванович работал служащим в Томском мукомольно-элеваторном институте (МЭК) на должности швейцара (вахтёра или как тогда говорили «на вешалке») и подрабатывал сапожником на дому.

В 1937 году сыновей Степана Ивановича – Ивана и Кузьму призывают на срочную службу в РККА (Кузьма служит в Томском пехотном полку, дислоцируемый в томских «Красных казармах», Иван в томских войсках НКВД (на узкоколейке в с. Асионо у концлагеря)). Сын Михаил к тому времени (на 1936 год) уже отслужил в РККА (в Новосибирске), живёт в Томске и работает в снабжении.

Старший сын Степана Ивановича – Степан работает инженером-геологом на золотых рудниках и приисках Зейского района Амурского края.

Дочь Степана Ивановича – Вера живет вместе с родителями в Томске и работает помощником бухгалтера окружного потребсоюза, а 11 ноября 1937 года выходит замуж (переселяется в соседний дом, тот, что ближе в сторону Воскресенской цервки). Младший сын Степана Ивановича – Лев учится в томском техникуме.

В ночь на 1 декабря 1937 года (в собственном доме, на глазах собственной семьи, в том числе семилетнего внука – Анатолия) Степан Иванович был арестован сотрудниками Томского ГО УНКВД по НСО ЗСК СССР [во время ареста в доме произведен обыск]. Заключен в ДПЗ ^{(дом предварительного заключения)} Томского горотдела НКВД, через три дня был переведен в Томскую тюрьму №3 тюремного отдела УНКВД по НСО ЗСК СССР. Осужден [следствием в 3 дня] Особым Совещанием НКВД СССР (Москва) (по директиве Оперативного Приказа НКВД СССР № 00593 от 20 сентября 1937 года) как «организатор шпионской-диверсионной группы харбинцев и высланных из ДВК; японский агент, резидент японской военной разведки»; и Постановлением НКВД СССР от 3 января 1938 года приговорён к высшей мере большевистской социальной защиты – расстрелу.

Приговор приведён в исполнение 21 января 1938 года (акт об убийстве, палачи).

На протяжении всей жизни родные и близкие Степана Ивановича были вовлечены в его судьбу и не оставляли его; не оставляют его и сейчас… К настоящему дню его братья, сёстры, жена и все его дети уже умерли. Дальнейшим расследованием всех обстоятельств его трагической судьбы занимаются его потомки.

Каждое из поколений его семьи делало всё предельно возможное для того чтобы добиться максимально возможного в отношении его судьбы.

Расследование продолжается…

Сбор материала продолжается. Содержание данного раздела будет обновляться.