Расследование КАРАГОДИНАВ конечном счете, проект “Расследование КАРАГОДИНА” можно уложить в прокрустово ложе Правосудия переходного периода – Transitional Justice.
Ведущий специалист направления, пишущий об этом на русском языке – Николай ЭППЛЕ, анализирует подходы расследования и интегрирует их в общий корпус методологических практик дисциплины.
Мы высоко оцениваем его работу и рекомендуем эту книгу.
Книга Николая ЭППЛЕ: “Неудобное прошлое. Память о государственных преступлениях в России и других странах“
Книга Николая ЭППЛЕ:
Неудобное прошлое. Память о государственных преступлениях в России и других странах
Фрагмент:
Управление ФСБ России по Томской области, – место архивного хранения уголовного дела КАРАГОДИНА Степана Ивановича.
“<…> Денис КАРАГОДИН и его расследование уже не единожды вспоминались на страницах этой книги. Феномен КАРАГОДИНА важен и как пример заполнения вакуума, существующего на месте юридической проработки памяти о советском терроре, и как модель гражданского примирения, но в самом непосредственном виде это пример превращения поиска архивных документов в публичную акцию. История расследования КАРАГОДИНА как медиапроекта началась с того, что в июне 2016 года он решил превратить свой личный сайт, на котором публиковал записи о ходе поисков информации о расстрелянном прадеде, из электронной записной книжки в инструмент поиска информации. Когда местное Управление ФСБ отказалось предоставить ему выписку из акта о расстреле прадеда, он решил действовать иначе:
При работе с бюрократическими системами (институции, учреждения, архивы) ты должен понимать, как они работают и как работают в них люди, их психологию, как осуществляется делопроизводство как таковое, – говорил КАРАГОДИН в интервью Deutsche Welle. – И такое понимание у меня было. И не просто понимание, но и теоретически-методологическое знание.
Ночью 4 июня 2016 года я решил перевести сайт в новый режим, когда он становился не просто моей онлайн-записной книжкой, но и инструментом. Я начал с его помощью собирать информацию от читателей, после того как Управление ФСБ России по Томской области не предоставило мне – в нарушение закона об ограничении доступа к документам 75 годами – выписку из акта о расстреле моего прадеда. Они утверждали, что эти документы в неудовлетворительном состоянии, хотя в копиях дела, которые я запросил, они были. Я хотел увидеть оригиналы, чтобы по ним можно было понять место хранения самого акта расстрела. Эту информацию мне заблокировали, поэтому я решил действовать новым методом. И он сработал…
Феномен расследования КАРАГОДИНА важен напоминанием о том, что у любой бюрократической системы есть своя логика, свой «программный код», который может быть взломан. Резонанс расследования, когда КАРАГОДИНУ все же удалось получить копию расстрельного акта и восстановить всю цепочку виновных от непосредственных исполнителей приговора до его вдохновителя в лице СТАЛИНА, был в значительной степени вызван тем, что, оказывается, один человек, просто благодаря знанию «кода», вполне может взломать огромную и закрытую систему и извлечь из ее нутра свидетельства – и, значит, эти свидетельства в каком-то смысле неуничтожимы. В случае КАРАГОДИНА поразителен переход сухого документального дискурса в экзистенциальный.
Есть, видимо, что-то, что невозможно уничтожить, – пишет КАРАГОДИН, комментируя имевшую широкий резонанс летом 2018 года историю с уничтожением в российских архивах учетно-архивных карточек заключенных ГУЛАГа. – Сколько бы людей ни было втайне убито, сколько бы ни было сожжено архивных документов по актам совместных приказов (в связи с истечением срока давности по хранению) – что-то всегда останется и засвидетельствует.
Меня занимает этот вопрос ретенции, этого удержания, закрепления в документе чего-то. Чего? Почему? Каким образом? Зачастую, когда я работаю с биографическими документами на больших объемах данных, происходят какие-то совершенно фантастические вещи, мне их очень трудно объяснить. Видимо, в эти моменты включаются какие-то квантовые законы экзистенции. <…>”.
Последнее обновление: Пятница, 26 апреля, 2024 в 14:12