Мы начали процедуру по рассекречиванию 32 коллективных дел, в отношении 41 человек, но на самом деле в этих 32 делах больше чем 41 человек.
Почти все они расстреляны.
За этой канцеляритной формулировкой стоят не просто жизни нескольких десятков человек, но и ещё нескольких живущих сейчас – тех, кто ведет работу по доступу к этим данным (нас, вас – кто сейчас это читает, и работающих по этим делам сотрудников ФСБ России).
История жива.